Путы цивилизации (ебать этот пафос) незаметны, но прочны, как прозрачные стены в малобюджетных шутерах (надеюсь, все оценили мой профессионализм в сравнениях). Замечаешь их, когда тебя вырывает ветром из привычного окружения и бросает на нижнюю полку купе, кресло автобуса или в багажник с заклеенным ртом. И когда жизнь делает крутой поворот, ты смотришь на людей и понимаешь, что характеры нехарактерны.
Изредка Николаю случается путешествовать, и он стал замечать, что оброс многими мелочами, от которых совершенно невозможно отказаться, но и взять с собой тоже нельзя: одни бесполезны без электросети, другие требуют подзарядки, а третьи просто не помещаются в сумку. И вот, пережив острую боль расставания и последующий абстинентный синдром, спустя всего лишь трое суток отучив пальцы рук шевелиться в поисках PSP, Николай становится «свободнее». Простота, говорит, чистый воздух, легкая небритость и запах леса приближают к счастливым предкам, которые, мол, жили в гармонии. К-хм.
— Отсюда, — встревает Женя, подруга Николая, — ключевая мысль: об упрощении жизни чаще всего думают те, кто насильно лишен ее сложностей и ограничений.
— Со времен Древней Греции? — улыбаюсь я.
— Ну а что. Легенды, мифы, рисунки на песке и прочие столь же достоверные исторические источники как бы говорят нам, что основатель школы любителей жить в бочках был незаконнорожденным, а потому бедным и ущемленным в гражданских правах. Вместо того, чтобы подготовить и осуществить какую-никакую революцию, отнять все и поделить между собой и собой, он долго сидел на солнышке и додумался до того, что надо довольствоваться тем, что имеешь.
— Но без фолловеров, — говорю, — никуда.
— Без фолловеров никуда, — повторяет Женя, — так вспомни Диогена. Отрицал все, что мог. Приличия и общепринятые условности посылал сначала на хуй, а потом в пизду, обходился без чашки, миски, крыши над головой и нормальной одежды, не считал нужным сдерживать свой язык, когда хотелось кого-нибудь послать по-древнегречески, не сдерживал также и руки, занимаясь онанизмом привселюдно. Допускаю, что ему было смертельно скучно, а визг добропорядочных гречанок и тумаки их мужей как-то расцвечивали серые будни главного киника всех времен и народов. Но при всем при том кто мог назвать Диогена вульгарным бомжом?
— Ну как бы наш выбор и наши эксперименты.
— Именно, эксперимент же — по отделению себя от цивилизации и мышлению.. ну, совсем отдельно от общества. И после этого уже необязательно повторять жизненный путь Диогена, если у человека все хорошо с головой.
Окей, запускаем саундтрек.
Меж тем, конечно, не секрет, что любое имущество — убийца часов, минут и секунд. Все требует внимания, присмотра и использования. Как знаменитый пружинный матрац у Ильфа и Петрова, покупка которого оборачивается обустройством целой квартиры.
Потребности-потребности-потребности — время-время-время. Эй, Вова, поиграй, посмотри новый ролик на ютубе, поставь плюсы друзьям, приходи завтра за еще одной порцией того же и не смей думать о чем-то потерянном и упущенном (это печально) или заниматься полезными для самообразования вещами (в этом мало веселого). Помни, Вова, главное — просто работай где угодно, чтобы не отключили интернет, чтобы не остаться одному, наедине с собственной пустотой и тараканами на кухне.
Диоген отказался от миски, потому что миска при определенных условиях может быть цепью, на которой тебя держат. Но двадцать первый век, вроде, не надо отказываться от койки и ноутбука и играть в социопатию — лучше прочисти мысли и будь здоров, что ли. В голове у Вовы полно мусора, убеждений и предубеждений, и требуется проделать большую работу, чтобы вынести их за скобки.
